Хоть погода и нормализовалась, Кузгун не предпринимал попыток увезти Дилу из хижины. Девушка этот вопрос тоже не поднимала.

Если бы мужчина этого захотел, то, пожалуй, она бы нашла способ отговорить его. Дила не готова была уехать. Особенно сейчас, когда знала, что эта хижина – персональная тюрьма Кузгуна. Не заслуженная тюрьма в ситуации, в которой нет его вины.

Ей хотелось донести это до мужчины, хотелось исцелить его.

Кузгун весь день занимался тем, что чистил тропинки от снега. Дила вызывалась ему помочь. Но мужчина от помощи отказался. Поэтому девушка взялась за уборку в доме.
У Кузгуна было мало вещей, но больше Дилу удивляло то, что не было ничего напоминающего о его девушке. Даже у неё в Лондоне был мамин портрет. Она часто разговаривала с ним. Повзрослев, Дила научилась говорить с мамой и без портрета, зная, что та всегда живёт в её сердце.

Интересно, был у Кузгуна такой портрет?

На обеде мужчина почти не разговаривал, поэтому Дила вела обычный монолог, рассказывая о каких-то интересных событиях.
Несмотря на то, что Кузгун молчал, девушка не чувствовала его отстраненности. Она боялась, что после случившегося утром, он будет держаться от неё на расстоянии.

Днём Кузгун заперся в сарайчике, стоявшем неподалёку от хижины. Он не приглашал её с собой, поэтому Дила не решилась беспокоить его.

На вечер девушка приготовила мужчине сюрприз. Она натаскала дров и выложила, как ей казалось, отличным кострищем посреди двора. Вытащила из дома стулья, единственное покрывало, решив, что не позволит Кузгуну больше спать на полу. Даже, если он не захочет близости с ней.
Его кровать вполне может уместить двоих человек, особенно, если эти двое обнимутся.

Дила приготовила лобио из консервированной фасоли и сидела у окна, поджидая Кузгуна. Мужчины не было, хотя на улице уже потемнело.
Посомневавшись, девушка надела куртку и отправилась к сараю. Дверь к её удивлению оказалась не заперта, но войти в помещение она не успела, так как в проёме двери показался Кузгун.

-Ты долго не шёл, – сказала Дила, глядя в озадаченное лицо мужчины.
Она не видела, что было в помещении, но отчётливо ощущала запах краски и растворителя.

-Я приготовила ужин, – добавила девушка. Она взяла Кузгуна за руку и повела за собой. Он шёл не сопротивляясь. Лишь изменил захват её руки, уложив женскую ладошку в свою.

Этот жест вызвал у Дилы улыбку. Как бы сломлен не был Кузгун, он оставался мужчиной. Интересно, каким он был раньше? Кузгун рассказывал, что у него был бизнес. Дила хорошо знала по отцу и знакомым мужчинам, какими качествами обладают те, кто добился успеха. И она чувствовала это в Кузгуне.

Скорее всего он был очень успешен. Возможно, её отец знал его. Или Али, её брат. Они с Кузгуном были приблизительно одного возраста. Возможно, даже вращались в одних кругах.

Внезапно Дила задумалась о том, что, если бы она не жила в Лондоне, то могла бы знать Кузгуна. Они могли бы познакомиться при других обстоятельствах. Быть может… Ей было стыдно от своей мысли. Но что, если бы Кузгун встретил её раньше, чем свою невесту?

Дила не любила ворошить прошлое. Она знала, что не в её силах изменить то, что произошло. Девочка с малых лет уяснила, что стоит жить здесь и сейчас. Поэтому было бессмысленно строить догадки смогли бы они с Кузгуном построить своё счастье до этого момента.

Лучше думать о настоящем.

Кузгун был удивлён желанием девушки провести ужин на улице. Хоть буря и миновала, было прохладно. И, судя по тёмным, низким тучам, вполне мог пойти снег.

Но девушка так радовалась этой возможности, что он уступил.

Кузгун переложил дрова, так, чтобы можно было развести костёр. Его удивляло эта живая энергия, кипевшая в Диле. Она была похожа на ребёнка. Открытая этому миру. И хоть он чувствовал, что за плечами девочки всё было далеко от сладкого мира, что она на своей шкуре испытала боль, одиночество, утрату. Эта девочка смогла выстоять, смогла довериться этому миру, радоваться тому, что он мог ей предложить.

Кузгун вспомнил о невесте. Она тоже любила этот мир. Радовалась мелочам. Они часто устраивали вот такие вечера вдвоём.

Огонь весело похрустывал дровами и языки пламени рисовали забавные картинки на снегу.
Дила что-то щебетала. Кузгуна поражала её способность так много говорить. Но ему было интересно.

Она рассказывала об учёбе, о том, что работает правозащитником. Кузгун слабо представлял Дилу в роли адвоката. Она казалась милой, нежной, заботливой.
Но девочка вела сложные дела. Сажала за решётку подонков и раскручивала сложные махинации.

-Почему ты вернулась в Турцию? – спросил её мужчина.

-Отец захотел, чтобы я вернулась, – в глазах девушки он увидел грусть. – Папа хочет наследников. У моего брата – Али- родилась дочь и Седа (его жена) больше не может забеременеть. Вот папа и решил выдать меня замуж.
-О! – произнёс Кузгун. Он невольно посмотрел на её пальцы, хоть и знал, что там нет обручального кольца.

-Я сбежала в день свадьбы. Вылезла из окна! – рассмеялась девочка. – Купила билет на самолёт и оказалась здесь. О чем не жалею.

Она посмотрела на Кузгуна и взяла его за руку.

-Я рада, что сбежала. Не скажу, что рада, что машина нырнула с обрыва. Но… Я счастлива, что всё привело к тебе.

Она встала со стула и, не отпуская руки мужчины, присела у его ног.

-Утром я сказала, что мне кажется, что я влюбилась в тебя, – глаза девушки блестели, как огоньки пламени в костре. – Я ошиблась, Кузгун. Я люблю тебя!

Она не дождалась его слов, зная, что мужчине пока что нечего ответить на её признание. В его сердце ещё живут чувства к другой девушке. Она никогда не сможет заменить Кузгуну его невесту. Часть его души всегда будет принадлежать другой. Но Дила сделает всё, чтобы в сердце Кузгуна появилось место для Дилы Бильгин.

Она коснулась его губ, радуясь тому, что мужчина ответил на её поцелуй.

Дила взяла его за руку и повела в дом. И хоть костёр посреди двора давно потух, в хижине всё горело в огне желания.

Series Navigation