Любовь не терпит вмешательства посторонних. Кузгун уяснил эти истину давно. Ему было девятнадцать, когда он впервые полюбил. Санем была на год младше него, училась на факультете туризма и сервиса, мечтала открыть свой отель на побережье Эгейского моря.

Кузгуна восхищала целеустремлённость девушки, чёткое виденье себя в этом мире. В ту пору он не знал чем займётся по жизни.
Ему легко давались точные науки, он неплохо орудовал инструментами и отец всегда был готов принять его в ряды работников Passionis.
Но Кузгун ещё не был уверен в том, что хочет трудиться в обувной индустрии.

Их взаимоотношения с Санем были яркими и похожими на фейерверк. Они много смеялись, целовались, ругались. Чем дольше они были вместе, тем чаще случались ссоры.
Санем росла в бедной семье, в которой помимо неё было ещё четверо детей. Родители управляли цветочным магазином и девочка с ранних лет помогала им.

Семья Ипликчи, хоть и относилась к элите страны, но не кичилась своим положением. Кузгуна воспитывали с пониманием того, что деньги не даются просто. Что каждый куруш требует труда и сил.

Но тем не менее разница между ним и Санем была ощутима. Семья девушки была против их отношений. Её старшие братья несколько раз доходчиво объяснили молодому господину, как далеко ему следует держаться от их сестры.

Тогда Кузгун поклялся, что он никогда не будет вмешиваться в отношения Омера. Пусть брат хоть тысячу раз будет не прав. Конечно, в тот момент Кузгун не мог подумать, что Омер полюбит его невесту. Но даже в сложившейся ситуации мужчина не нарушил своего слова. Он ушёл, оставив эту главу недописанной.

Нажав на звонок дома семьи Топал, Кузгун знал, что поступится своими принципами.

Ему открыла дверь школьница. Девочка внимательно и с интересом осмотрела его. В тёмных глазах плескались искорки озорства и любопытства.

-Я – Эсра, – представилась она. – А вы – Кузгун. Я собирала информацию о семье Омера.

На лице юного детектива не было и капли смущения, что заставило мужчину усмехнуться. Эта девочка напомнила ему Дилу. В дочери Рыфата Бильгина удивительным образом сохранилась детская непосредственность. Она, как Эсра, говорила то, что думала, без лукавства и расчёта. Возможно поэтому он и был очарован ей. Как и этой малышкой.

Девочка заставила его разуться и проводила во внутренний дворик. Она не спешила покинуть мужчину, чтобы позвать старших. С любопытством разглядывала гостя, задавая ему каверзные вопросы.

Кузгун давно не общался с детьми, да и в прошлом ему не часто доводилось быть на допросе у маленьких Шерлоков. Мечтая о будущем, они с Адой, конечно, представляли свою семью, кучу ребятишек, но всё это было далёким. Как картинка из журнала.

В то время Кузгун не думал о том, чего он действительно хочет. Встреча с Эсрой странным образом привела мужчину к мысли о своих желаниях.

-Что будет дальше? – внезапно подумал он. – Выйдет коллекция, Рыфат Бильгин сжалится и благословит их брак с Дилой. Они поженятся и…

Он вновь встанет во главу Passionis? Вернётся в Стамбул? Купит дом и они родят с десяток детей?

-Ты жил один в скалах? – спросила Эсра. Она смотрела на него, ожидая ответа.

-Да, – ответил Кузгун. – В Каппадокии.
-Наверное, скучно жить одному? – но она не дала мужчине ответить, продолжив рассуждать. – Не с кем поговорить, рассказать о том, как прошёл день, что хорошего случилось или плохого. О своих открытиях и переживаниях. Не с кем поругаться и попить чай. Показать новый рисунок. Разобьешь коленку, а тебя никто не пожалеет. Заболеешь, а никто не поставит градусник и не принесёт супа. Не о ком позаботиться, поцеловать в щеку перед сном. По мне глупо жить одному! Ты волка видел? – резко перескочила девочка на другую мысль.

А в голове мужчины звучали эхом её слова ” Глупо. Глупо жить одному!”

Их прервала Дефне. Она спустилась на кухню выпить воды и услышала знакомый голос. Больше всего на свете девушка хотела бы сейчас провалиться сквозь землю и не встречаться с семейством Ипликчи.

Она боялась этой встречи, взгляда Кузгуна, того, что увидит в его глазах.
Он будет прав, сказав, что презирает её, что не понимает, как она могла принять деньги и так низко поступила с его братом.

-Нет! – отругала она себя. – Девочка, ты должна принять последствия за свои поступки.

Она шагнула во внутренний дворик, готовая понести наказание. Но даже царящий внутри страх не смог девушке сдержать улыбки. Её маленькая сестра дотошно засыпала старшего Ипликчи вопросами и своими рассуждениями о смысле жизни, для чего нужна семья, друзья, дом и дети.

У Эсры странное мышление и порой Дефне задумывалась о том, не подменили ли девочку в роддоме. Слишком уж умной и рассудительной был Чёрный хлеб, как она называла сестрёнку.

Казалось, что Кузгун был озадачен. К удивлению Дефне он не отмахивался от вопросов ребёнка, не обрывал её мысли, а слушал внимательно. Словно перед ним была не десятилетняя девочка, а проживший жизнь мудрец.

-Из Кузгуна бы получился отличный отец, – внезапно подумала девушка. Она никогда не думала так об Омере. Дефне мало думала об их будущем. Все её мысли вертелись вокруг долга, того, что Омер узнает правду, возненавидит её. Внутри девушки всегда жила тревога, которая не позволяла мечтать о чем-то далёком.

Смогли бы они с Омером быть счастливы?
Были бы у них дети?
Стали бы они хорошими родителями для них?

Ни у Дефне, ни у Омера давно уже не было ни папы, ни мамы. В жизни мужчины хотя бы был короткий пример нормальной семьи. Возможно, все беды Дефне были связаны с тем, что она не помнила, что такое родительская любовь. Все её познания о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной были взяты из книг и фильмов. А там барышни все, как одна, были честными, добросердечными и не брали денег, чтобы влюбить в себя мужчину.

-Здравствуй, Кузгун, – произнесла Дефне. Он посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом. От мужчины не скрылось то, как была бледна девушка, под её глазами проступила синева от бессонной ночи и слёз.

-Эсра, – произнёс Кузгун, – мне было приятно познакомиться с тобой. И, если ты не против, то мы продолжим наш разговор в следующий раз.

Он с нежностью провел ладонью по щеке девочки, и она вдруг зарделась от столь непривычной ласки.
Эсра, как и сестра, совсем не знала отцовской любви, и столь невинный знак внимания вызывал в душе странное волнение.

-Пройдёмся по набережной, – предложил Кузгун и Дефне кивнула в ответ.

Мужчина любил в утренние часы гулять у Босфора. Это напоминало ему о детстве, о первой влюблённости, о солнечных лучах, плясавших в рыжих локонах Ады.

Столько лет он не имел возможности любоваться на Босфор. Вместо водной глади его окружала пересохшая пустыня.
Вместо шума города вой одинокого ветра.

” Глупо жить одному!”

Дефне молчала, не смея первой начать разговор. Что ж, Кузгун и не планировал слушать речей девушки.

-Я знаю, что у тебя были причины так поступить, – сказал мужчина. – Не мне судить права ты или нет. У каждого поступка есть несколько граней.

По щеке девушки скатилась слезинка и она быстро смахнула её с лица.

-Я плохо знаю тебя, Дефне. Мы знакомы всего пару недель.

Кузгун смотрел вдаль, наблюдая за чайкой, которая отважно ныряла в воды Босфора.

-Но я знаю, что ты любишь моего брата. Знаю, что он любит тебя. Знаю, что ты пришла на выручку мне и Диле, хоть могла этого и не делать.

Они устроились на набережной у пролива.

-Омер мой брат. Какие бы недомолвки не были между нами, он навсегда останется самым близким мне человеком. Ты обидела его, ранила в самое сердце.

Слезы сами собой полились из глаз девушки. Как бы она не старалась быть сильной, как бы не убеждала, что справится и не покажет Кузгуну свою боль, чувства вылились наружу. Он ничего не сказал, просто обнял.
Мужчина укачивал Дефне в своих руках, думая о превратности судьбы. О том, что ещё месяц назад, он был лишь одиноким вороном, запертым в хижине. А сейчас он сидит у Босфора, утешая девушку, которая стала счастьем и болью его брата. Сам он жених без невесты, загнанный в угол.

Но почему-то именно сейчас, Кузгун ощущал себя там, где и должен быть.

На мгновение ему показалось, что не было этих одиноких лет, что в его объятьях не Дефне, а его солнечная девчонка. Что они сидят, глядя на Босфор и… прощаются.

Он давно должен был сделать этот шаг. Закрыть дверь, чтобы идти дальше. Вновь стать братом, старшим человеком в семье, способным защитить тех, кто ему дорог.

Нет, Кузгун никогда больше не сможет стать одиноким вороном и он не позволит своему брату совершить ту же ошибку.

-Омеру нужно несколько дней, чтобы подумать. Я отправил его в свою хижину в Каппадокии. Через три дня ты полетишь к нему, – Кузгун улыбнулся, увидев в глазах Дефне радость вперемешку со страхом.

• Бежать ему там некуда. На улице он тебя не оставит. Остальное будет в твоих руках.

-Кузгун, – тихо произнесла она и вместо слов обняла мужчину.

Он поцеловал её в рыжую макушку.

Кузгун сидел на набережной Сарыера, глядя как в бликах воды отражается его новая жизнь. Он шагнул за порог своей тюрьмы и теперь от него зависело каким будет завтрашний день.

Рядом присел какой-то парень. Он помолчал, всматриваясь в проплывающие корабли, в то, как поблескивали на противоположном берегу окна домов. А потом вдруг процитировал строчки песни:

Я знаю – ты ангел, ты была послана мне в помощь.
Я знаю, ты – ангел, в тяжелые дни мои ты появилась,
Моё лицо ты заставила улыбнуться,
Голову мою вскружила, боль мою уняла, заглушила,
Жизнь мою повернула, путь мой изменила,
Развеселила, приручила и много чего еще.
Душа ль ты моя? Моя ли ты? Ты моё всё ли?
Добро пожаловать, ангел, ты принесла свет, радость,
А если бы ты не пришла?
Если бы не успела?
Если бы меня не нашла?
Чтобы я тогда сделал?
Половинкой я остался бы,
Ты – ангел,
Ты послана была, чтоб я тебя любил.
Знаю я, ты – ангел.
В последний момент ты появилась.
А если бы ты не пришла?
Если бы не успела?
Если бы меня не нашла?
Чтобы я тогда сделал?
Половинкой я остался бы,
Неверно поступил бы я, ангел…

( Прим. Авт. : Candan Erçetin – Melek)

Глаза Кузгуна застилали слезы. Он думал об ангеле, который покинул его. Об ангеле, которая так внезапно ворвалась в его жизнь.

-Что, если бы она не пришла? – вслух спросил он.
-Половинкой бы остался, – улыбнулся ему Исмаил. И хлопнув мужчину по плечу, поднялся и пошёл прочь по набережной. Кузгун ещё долго слышал, как тот насвистывал:

Я знаю, ты – ангел, в тяжелые дни мои ты появилась,
Моё лицо ты заставила улыбнуться,
Голову мою вскружила, боль мою уняла, заглушила,
Жизнь мою повернула, путь мой изменила…

Ты – ангел,
Ты послана была, чтоб я тебя любил.
Знаю я, ты – ангел.

Series Navigation