Кузгун суетился на кухне, разогревая консервированный суп. В последние годы он не любил готовить, предпочитая тратить время на то, что не давало размышлять о прошлом. Его непрошеная гостья осталась сидеть в комнате, что было лучшим решением. Кухня была мала для двух человек, а очередной близости с девушкой он бы не вынес.

Но видимо Аллах вновь решил проверить его, и Дила показалась в проеме.

-Давай, я все же тебе помогу, – она зашла и встала рядом с ним. – Что ты делаешь?

-Открываю банку,- с раздражением в голосе произнес он.

-О! – лишь прокомментировала Дила. – Тогда я могу порезать хлеб или сервировать стол.
Казалось, эта девочка совсем не понимала, где она находится. Ближайшая булочная располагалась в часе езды от его хижины, а сервировка… В его доме было всего две тарелки и ему вполне их хватало.

-В углу есть мешок с сухарями. Тарелки в шкафу, – пробурчал Кузгун.

Дилу лишь позабавил тон мужчины. Он хотел её и злился. Злился на себя, на неё, на свои желания и благородство.
Что ж, она была не прочь поиграть еще некоторое время. Однажды он сорвется. Уж она для этого постарается. Зачем? Девушка пока не могла ответить на этот вопрос. Но эти вопросы она сможет задать себе потом. А пока, она достала две тарелки, единственные стоявшие в шкафу. Салфеток не оказалось, как и скатерти на столе.

-Мужской спартанский комфорт, – изрекла она про себя.

Они ели суп. Он был горячим, что уже радовало девушку. В последний раз она ела вчера вечером, на званом ужине, который отец устроил перед её свадьбой. Всё семейство собралось за столом, смеялись, обсуждали будущее событие. Дила же строила планы, как эту свадьбу можно было отменить. Бора смотрел на неё с таким обожанием, будто и, правда, был в неё влюблен. Но девушка не верила в любовь с первого взгляда. Тогда не верила. За те несколько недель, что они были знакомы, мужчина не мог воспылать к ней нежными чувствами. Конечно, девушка пыталась быть вежливой с нерадивым кавалером, но не более этого.

Она не могла представить себе того, чтобы лечь с этим мужчиной в одну постель. Он не был ей симпатичен, её не влекло к нему. Эти устаревшие традиции, когда девушек отдавали замуж по договорённости, уже должны были кануть в Лету.

Она невольно взглянула на Кузгуна. Интересно, рассуждала бы она также, будь на месте Боры Кузгун?
Этот мужчина в противовес жениха будоражил её, тело реагировало на него совсем иначе. Даже сейчас, глядя на то, как мужчина ест, она испытывала воодушевление.

-Кузгун! – позвала она мужчину. Он поднял на неё свои темные глаза. – Как давно ты живешь здесь?

-Давно, – сухо ответил он, зачерпывая очередную ложку супа.

-А где ты жил раньше?

Почему-то Диле казалось, что Кузгун не был родом из этих мест. Что-то в его поведении разнилось с представлением Дилы о провинциальном мужчине.

-Ешь, остынет, – не желая отвечать на вопросы о своем прошлом, Кузгун встал и отнес свою тарелку на кухню. Но девушка не отстала от него. Она прошла за ним и теперь наблюдала, как он наливает в таз горячей воды.

-Я помою, – Дила шагнула ближе и взяла губку из его рук. Кожа её рук была такой гладкой и нежной. Кузгун давно не чувствовал таких прикосновений. Хотя…он давно не чувствовал любых прикосновений. Слишком давно он жил в этой хижине один.

Он шагнул в сторону, пропуская девушку. Если она хочет хозяйничать – пусть.

-Я… Я постелю тебе постель, – он вышел с кухни и нервно потёр шею.

-Но кровать одна, – послышался голос Дилы, а затем её по-детски невинная мордашка высунулась в проем. – Я не хочу лишать тебя удобств.

Если бы она знала, как ему было неудобно. И все из-за того, что она находилась рядом. Девушка закатала рукава свитера, обнажая свои руки.
Мужчина выдохнул и поспешил к постели. Он взял для себя подушку и стащил покрывало. Ночь обещала быть холодной, но второго одеяла в его доме не было.

Дила вымыла посуду и стояла, оперевшись на стену, глядя, как мужчина стелет себе на полу.
Она не стала его отговаривать. Если он желает мучиться – это его право.

-Ты можешь ложиться, – произнес Кузгун, даже не оборачиваясь.

-Мне нужно переодеться.

-Ночь будет холодной. Можешь лечь в одежде.

Одна мысль о том, что девушка будет лежать в его постели почти голой, пугала Кузгуна. Он и так боролся с соблазнами. Но Дила словно хотела его добить.

-Может, ты дашь мне свою рубашку? Она длинная и согреет меня.

Ей показалось или мужчина скрежетнул зубами? Он прошел к шкафу и достал от туда фланелевую рубашку в клетку и бросил её на кровать.

-Я прогуляюсь, – всё также, не глядя на Дилу, Кузгун вышел из дома. Холодный ветер слегка умерил его волнение. Он прошелся вокруг дома, по колено утопая в снегу. Эта зима была поистине пугающей и суровой.
Когда он вернулся Дила уже лежала в его постели, лишь светлые прядки волос разметались по подушке. Судя по мирному дыханию, девушка уже спала. Это было к лучшему. Ему не хотелось разговаривать с ней.

Он лег на пол, даже не сняв куртку. Завтра, если снег прекратиться, то Кузгун отвезет девушку в Ургюп. Потом дождется эвакуатора и груду металла, оставшуюся от её автомобиля увезут. Он снова сможет свободно дышать и уже через неделю не вспомнит о её существовании.

Он закрыл глаза и тут же провалился в сон.
Ему снилась залитая солнцем поляна. Они стояли там всего в шаге друг от друга. Смущенные, влюбленные. Они так боялись себя, своих чувств. Но не могли противостоять той силе, что удерживала их вместе.

Он смотрел в её глаза. Если бы он только мог полностью раствориться в них.
Она была так близко. Он протянул руку…
… Звук, похожий на плач, отвлек его. Мужчина обернулся и тьма завладела им.

Кузгун проснулся в своей хижине. Вместо солнечной летней поляны его окружала темнота. Но, как и во сне, он слышал всхлипывания.

-Дила? – позвал мужчина девушку.

Она не ответила, зато звук плача стал громче.
Он поднялся на ноги и подошёл ближе. Так и есть девушка металась по его кровати, плача и беззвучно что-то бормоча. Ей снился кошмар. Это и немудрено. После того, что эта девочка пережила несколько часов назад.

Кузгун вздрогнул вдруг представив, что Дилы уже могло и не быть. Машина походила на груду металла и явно не подлежала ремонту. Это было чудом, что она осталась цела и отделалась столь несущественными травмами.

Диле снилась бездна. Она стояла на самом краю. Эта бездна манила и пугала. Казалось, что стоит только шагнуть и полететь вниз, и все проблемы, чувства, желания окажутся позади.

-Дочка, – услышала она голос отца. Он смотрел на неё своими грустными глазами.
-Я не хочу, папа! – прошептала Дила, но расправила руки и полетела вниз.
-Неет! – закричала она.

-Дила! Дила! – звал её чей-то голос.
Падение прекратилось. Тёплые руки удерживали её, успокаивая, даря столь необходимую заботу.
Заботу, которой ей так не хватало.

Девушка не сразу открыла глаза. Она знала, что как только откроет их, теплота рук прекратится. Запах его тела успокаивал её, словно, дарил надежду, что всё будет хорошо. Он пах лесом, костром, свежеструганным деревом и ещё чем-то неуловимым. Он пах уверенностью, мужественностью и надёжностью.

Кузгун обнимал её, крепко прижимая к себе. Он прикрыл глаза, укачивая девушку в своих объятьях. Сколько лет он никого не обнимал? Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то был так близок к нему?

Кузгун не хотел, чтобы кто-то был рядом с ним. Он сам выбрал для себя одиночество, как единственную возможную гавань для спасения. Спасения своей собственной души. За последние несколько лет мысли о возвращении в свой мир его не посещали.

Но почему рядом с этой девочкой позабытые чувства Кузгуна оживали? Если ещё пару часов назад он думал, что это просто физическая потребность его тела, то сейчас, когда девушка была в его руках, в мужчине пробудились и другие чувства: желание защищать, заботиться, любить.

Он не хотел никого любить. Он поклялся, что больше никогда не будет любить.

Поэтому мужчина открыл глаза и постарался не думать о Диле, как о женщине.
-Она просто беззащитный звереныш, – сказал он себе. – Ты нашёл её в лесу и скоро выпустить на волю.

-Дила, – позвал он девушку.

Она сильней уткнулась к нему в бок.

-Дила, – Кузгун смог отстраниться от неё, лишь рукой удерживая её за плечо. – Это был просто сон.

-Знаю, – её глаза припухли от слёз, но почему-то выглядела при этом ещё более привлекательной.

-Я могу принести тебе воды, – сказал мужчина и постарался встать, но Дила удержала его за руку.

-Не уходи, пожалуйста! – попросила она. – Я боюсь оставаться одна.

“Не уходи! Не уходи!” – слышал он другой голос, звонким эхом, звучащий у него в голове.

-Дила, – с предупреждением произнёс мужчина.
-Кузгун, пожалуйста.

Он ругал себя. За слабоволие, за то, что тот мужчина, каким он был пять лет назад, возвращался в него. Кузгун не хотел быть тем, кого он много лет назад оставил в Стамбуле.

Завтра, если снегопад успокоится, мужчина отвезёт Дилу в её жизнь и продолжит своё существование. А пока… Пока он лежал рядом с Дилой на своей односпальной кровати. Девушка прижималась к нему во сне так, словно он был для неё спасительной соломинкой.

Кузгун до боли хотел её.

Series Navigation