Памир сидел на диване в гостиной Ипликчи, разглядывая обстановку и дополняя свои выводы о мужчине, что находился напротив него.

– Я не буду ходить вокруг да около, – сказал Марден, взглянув Омеру прямо в глаза. – Я был женихом Дефне.

Памир убедился, что Ипликчи принял и понял его слова. Похоже, он смог удивить этого Ледяного короля, как его называют в компании.

– Дефне тогда только получила значок полицейского. Работала под командованием моего друга Исмаила. Она была не такой, как сейчас. Бойкой, жизнерадостной, не смотря на то количество бед, что свалилось на неё и её семью, Дефне умела радоваться жизни. Думаю, что она не рассказывала тебе, почему стала полицейским. А ты, конечно, не спрашивал.

Марден внутренне усмехнулся, увидев, что его колкие слова задели мужчину. Дефне была слишком дорога для Памира. Никто не смел обижать её. Даже мужчина, которого она полюбила. Да, у Омера есть основания обижаться на Дефне. Она связалась с ним, ведя расследование, не раскрыла ему всю информацию о себе и, по сути, обманула. Он может обижаться, может изображать из себя упрямца. Но он должен знать, какая женщина любит его.

– Отец Дефне был прекрасным художником.  Не знаменитым, но мог содержать семью. Кстати, Дефне и её сестра Эсра переняли талант отца. Топал планировала поступать на художественный факультет, но судьба распорядилась иначе.

Марден встал и прошел к окну, разглядывая темное небо.

– За несколько месяцев до рождения Эсры Энкин Топал ушел из дома и не вернулся. Потом к ним приходила полиция. Они сообщили, что подозревают мужчину в фальсификации нескольких полотен. Но прямых доказательств не было, да и самого господина Энкина разыскать так и не смогли. Прошел год, и мама Дефне, точно также, как и отец, в один день исчезла.

Памир хорошо знал эту историю. От Дефне, от её бабушки, из показаний свидетелей, из отчетов полиции.

-Дефне пошла на службу, чтобы найти своих родителей, –  произнес мужчина. – Она хотела получить доступ к архивам, найти хоть какую-то зацепку, которая смогла бы раскрыть тайну их семьи.

Они много вечеров провели вместе, перерывая по крупицам информацию, ездили в Измир, где когда-то жила семья Топал, опрашивали соседей, знакомых, искали художественные магазины, где выставлял свои работы Энкин Топал. Никаких зацепок, никаких следов. Два взрослых человека просто исчезли, словно растворились.

Памир не раз обсуждал ситуацию с Исмаилом, но оба друга сходились во мнении: Дефне никогда не удастся найти своих родителей. Скорее всего господин Топал встал на скользкую дорожку и однажды всё-таки поскользнулся. Его жена, если и не была задействована в противоправных действиях, но могла знать тех, на кого работал её супруг. Этот кто-то избавился от родителей Дефо. И, спустя столько лет, шанс найти их был минимальным.

– Дефне – хороший полицейский, – продолжил Памир. – Она занимается поимкой тех, кто замешан в фальсификации, контрабанде. Я был очарован ей в тот самый момент, как увидел на набережной Босфора. Мы были счастливы. Доверяли друг другу, ничего не скрывали. Был назначен день нашей свадьбы. 

Марден запустил руку в карман пиджака и сжал золотое колечко. То самое, что подарил Дефне, попросив стать его женой. На протяжении четырех лет оно всегда было с ним. Как память, как талисман, как напоминание.

– У неё есть два шрама на груди, – бросив взгляд на Омера, Памир выдохнул. Прошло столько лет, а воспоминания о том дне, всё также болезненно сжимало всё внутри. – Дефне занималась делом по подделке картин, допустила ошибку. Одна из пуль прошла всего в нескольких миллиметрах от сердца. Десять часов операции, трое суток на грани жизни и смерти. Дефне выжила.

Зато умерла его Дефне. Та смешливая девчонка, с которой они строили планы на будущее.

-Если любишь, отпусти меня! – как сейчас звучал в голове Мардена её голос.

Он отошел от окна и взглянул в лицо Ипликчи.

– Дефне – сильная женщина. Но какой бы сильной она не была, есть то, что может её сломить. Она полюбила тебя, поверила тебе, поставив на кон свою карьеру, возможность разгадать тайну семьи и найти родителей. Дефне не могла сказать тебе о том, кто она. Но в этом нет её вины. Взвесь хорошо ту информацию, что я тебе рассказал, и какой ты сам владеешь. Подумай, что для тебя важней: уязвленное самолюбие или счастье девушки?

Марден подошел ближе и сильно хлопнул Омера по плечу.

– Хочешь изображать мученика – валяй, но знай, что я не позволю причинять ей боль.

Омер видел во взгляде Памира предупреждение и…боль.

– Я понял, – ответил Ипликчи.

– Я рад, – кивнул Марден. – Не говори о моем приходи. Можешь не провожать.

Он вышел из дома, дошел до автомобиля, но не смог вставить ключ в замок. Руки дрожали, не подчиняясь его воли.

Он всё сделал правильно!

«Подумай, что для тебя важней: уязвленное самолюбие или счастье девушки?»

Памир сделал свой выбор. В тот день, когда она попросила её отпустить и сейчас, когда сам отпускал её.

Омер стоял у окна, разглядывая безоблачное небо, такое же темное, как воды Босфора.