---

Дила понимала, что игра окончена. Не уехать, не сбежать. Кузгун стоял напротив машины и требовал, чтобы она вошла. Конечно, он не знал, кто сидел за тёмными стёклами, а девушка все никак не могла найти решимости открыть дверь.

– Выходи с поднятыми руками!

Дила испугалась, когда Кузгун выстрелил по колёсам. Он сейчас был в таком состоянии, что легко мог пробить лобовое стекло. Мужчина подошёл к машине и немного подождал. Девушке ничего не оставалось, кроме как разблокировать дверь. Джебеджи резко открыл её и замер.

Вот теперь все встало на свои места. Стоило ему взглянуть на жену, как и спрашивать не пришлось, что она тут делает: её поведение последние недели; то, что его не убили в тех доках, хотя вполне могли; невозможность выйти на след группировки. Всё стало понятно. Не хватало всего лишь одного связующего звена.

Кузгун выволок Дилу из машины и усадил в свой автомобиль. В глазах от злости плясали чёрные мошки. Сердце пропускало удары от одной только мысли о том, что его любимая женщина была главарем мафии. Руки дрожали, но мужчина крепко сжал руль, и машина сорвалась с места.

Он не мог привести её в участок как преступника, не мог заковать в наручники. Он просто не мог трезво думать сейчас. Сначала они поговорят, а после Джебеджи решит, как поступить.

Дила не издавала ни звука. Она боялась не тюрьмы, куда муж может упечь её надолго, она боялась того, что Кузгун отвернется от неё, что он перестанет её любить. Эта потеря равнялась потери жизни. Девушка не могла такого допустить. Но что сейчас могла бы сделать не представляла.

Мужчина притормозил около дома. Их совместное приобретение. Неделю назад они внесли первый взнос. Ещё не обустроенный, без мебели и с коробками, дом был их укрытием от внешней жизни. Только для двоих.

Кузгун запер дверь, тщательно проверяя замок, задернул шторы на окнах. Чем угодно заняться, лишь бы оттянуть разговор. Он не знал с чего начать. Он не знал, как реагировать на услышанное. Он впервые в жизни боялся.

– Я люблю тебя.

Видя метания мужа Дила призналась. Они редко говорили вслух эти слова, предпочитая поступками подтверждать свои чувства. Пусть их совместная жизнь и началась с большого обмана, но девушка каждый вечер встречала мужчину, готовила ужин, утром она целовала его и провожал на работу. Её огромное чувство требовало выхода – спрятаться ото всех, посвятить себя любимому мужчине. Хотя бы ненадолго. Ведь она не домоседка. Но с Кузгуном хотелось попробовать многое, что-то изменить в своей жизни.

– Не смей манипулировать мною такими словами.

Мужчина отпихнул ногой стул и смел коробки со стола. Он даже представить не мог, что когда-то будет испытывать подобные чувства, особенно к своей жене.

Обычно злость Джебеджи выплескивал на ринге или в спарринге с Джиханом. Сейчас он боялся себя – он никогда не бил женщин, никогда не испытывал к ним чувства ненависти, но сегодня… Помоги ему Аллах, пережить этот день и найти силы жить дальше.

– Почему?

Не нужно было продолжать, да Кузгун и не смог бы произнести вслух тот вопрос, которым обычно начинал допрос в участке.

Дила смотрела на измученного мужа и испытывала боль от того, что она является причиной этого. Джебеджи был зол, но в глазах притаилась надежда на то, что все это вынужденная мера, а не тщательно продуманный план. Мозг понимал, что с таким хладнокровием, с каким велись эти дела, вряд ли имело место принуждение, но сердце хотело верить. И Дила понимала – соври она сейчас, Кузгун примет этот ответ. Сделает вид что поверит. Но что будет потом? Какой будет их жизнь? Тем более она не испытывала угрызений совести от содеянного. Девушке было стыдно за то, что Кузгун её поймал, не более. И врать она ему не будет.

– Мне было интересно. Я попробовала и получилось. А потом как-то само собой все пошло.

Мужчина смотрел, как жена спокойно об этом говорит и просто не верил в происходящее. Она не раскаивалась. Да, Дила испугалась, но, судя по всему, того, что ему стало известно, кто стоит за этой бандой. Кузгун не понимал, как мог влюбиться в такую женщину. Как он мог до сих под её любить. И ведь любит. Несмотря на то, что теперь он все знает, все ещё любит. И мысли бегут совсем в неправильном направлении.

Он не может думать о таком… Но он думал.

Дальнейший разговор ни к чему бы не привёл.

– Останешься тут. Только попробуй выйти, кому-то позвонить или как-нибудь ещё связаться с кем-то.

– Кузгун, я всегда была честна с тобой… – Дила усмехнулась, её признание прозвучало странно в свете последних событий. Муж тоже удивлённо посмотрел на супругу. – За исключением… Этой моей работы… я тебе всегда говорила правду.

– Дила, не надо. Я вернусь, и мы решим, что сделаем.

– Я беременна.

Не так она хотела сообщать эту новость. Ребёнок не должен быть разменной монетой в их жизни. Но Кузгун имел право узнать об этом сейчас.

Ребенок… Их ребёнок в этом сумасшествии. В этом безумии.

Ребёнок, такой желанный и так не кстати в этой ситуации.

Дерево детства вселяло уверенность и непоколебимость решений. Джебеджи прислонился к стволу.

Кузгун любил Дилу. Отбрасывая всю правду, которую он узнал сегодня. Принимая всю правду, которую он узнал. Его чувства не менялись, даже несмотря на ту боль, что он испытывал от этой лжи. Мужчина принимал свою жену любой.

И как бы это не противоречило его принципам полицейского, его жизненному уставу Кузгун принял решение.

Джихан не был удивлён позднему звонку шефу. Он понял, что что-то пошло не так – Кузгун не вызвал подкрепление и вообще никак не связался с напарником.

– Я подал рапорт об увольнении. Завтра жду тебя в девять утра в аэропорту.

– Брат…

– Джихан, я должен уехать. Все расскажу при встрече.

Дила не могла уснуть. Девушка пыталась себя настроить на любое решение Кузгуна – развод, тюрьма.

В последнее она не очень верила иначе он бы не оставил её одну. Но мужчина был зол и предугадать его действия, было сложно.

Джебеджи вернулся к ночи он прошёл в спальню и стал собирать чемодан. Дила стояла в дверях и наблюдала, как муж методично складывает вещи. Свои.

– Уезжаешь? – сердце отказывались верить в то, что их брак закончен. Мужчина молчал, и девушка продолжила. – Ничего не скажешь? Уйдёшь вот так?

– Я не могу сейчас говорить. Мне нужно время. Сейчас боюсь сказать то, о чем потом пожалею. Мы уезжаем. Через пару дней будем в Остине, штат Техас. Я снял нам дом.

– Нам? – сердце билось в ожидании подтверждения. Он простил? Они не разведутся?

Кузгун закрыл свой чемодан. Он не собирался держать Дилу в неведении. Он любил её, но ему нужно время.

– Я могу простить только раз. И этот раз уже наступил. Я люблю тебя, но, если узнаю, что ты замешана в каких-либо подобных делишках, моя рука не дрогнет.

Кузгун всегда знал, что любовь требует жертв. Сейчас он жертвовал своими принципами. Жертва оправданная. Но только от Дилы зависело, смогут ли они построить свою счастливую жизнь.

---

КОНЕЦ

Series Navigation