Врач осмотрел Хулью и выписал пару лекарств, за которыми Ферхат направил Дилсиза. Девушка оказалась стойким оловянным солдатиком. Ни истерик, ни страха в глазах, ни сожаления. 

– Этот Джем, – спросил Аслан, когда они стали вдвоём с Хулией. – Кто он? Отец ребёнка? 

Девушка смерила его внимательным взглядом и затем кивнула в ответ. 

-Хорошо, что с ребёнком ничего не случилось, – произнёс Ферхат, пытаясь не вестись на зов гнева, что засел в нём. 

– Лучше бы случилось, – ответила Хулия. 

-Ты что говоришь? 

-Мне не нужен этот ребёнок. Ненавижу, не хочу его, – по щекам девушки вдруг покатились слёзы, она наносила ладонями удары по своему животу. 

Ферхат многое видел на свете, но происходящее совершенно не вписывалось в картину мира. 

Ему пришлось схватить девушку за локоть и прижать к себе. 

-Тише, девочка, тише, – шептал он, поглаживал её по голове. – Ты родишь здорового ребёнка, полюбишь его. 

– Не полюблю, никогда не полюблю! 

Хулья вырвалась из рук мужчины. В её глазах бушевала ярость. 

-Этот ребёнок – зло. Такой же, как его отец. Нельзя любить зло. Лучше бы ты не приезжал. Они убили бы это чудовище внутри меня. 

– Дети рождаются безгрешными, – произнёс Ферхат.

Когда-то и он был безгрешен.  Жил светлой жизнью, которую ему подарил парикмахер Недждет. Его отец был самым добрым человеком, кого он знал.

Поэтому не важно кем был твой родителей: даже у света может родиться тьма, как и тьму  может разрушить свет.

Ферхат не сомневался, что отец ребенка был подонком. Ни один нормальный мужчина не покуситься на жизнь своего дитя.

– Безгрешен? – холод в голосе девушки заставил с Аслана взглянуть ей в глаза. Он знал эи чувства, что отражались в них.  Боль, непринятие, обреченность.

– Этот ребёнок зачат от греха. Он не плод любви  и желания, а насилия и ненависти.

***

Мужчина привычным жестом засунул пистолет за пояс брюк. Впервые крик жертвы доставлял ему удовольствие. Он не ушел,  а несколько минут  любовался своей работой. Джем Даранде поплатился за свой грех. За то, что изнасиловал невинную девочку, за то,  что приказал искалечить Хулию, чтобы она потеряла ребёнка.

 Ферхат не стал убивать поддонка. Это было бы так просто. Он хладнокровно прострелил  мужчине детородный орган – как вечное напоминания о грехе.

*

Раз в два-три дня Ферхат приезжала в домик в горах. У Хулии не было родных, кроме старшей сестры. Но та  жила на севере страны и вряд ли смогла бы обеспечить уход за беременной.

Аслан замечал, что с каждым днем Хулия все больше погружалась в себя. Иногда не осознавая, девушка поглаживала себя по животу и  в этих движениях проскальзывала забота и тепло.

 Мужчина понимал, что это нелегко – полюбить дитя насильника. И тем не менее девушка могла это сделать.

До родов было ещё пару недель. Ферхат подготовил для Хулии дом в хорошем районе Стамбула.  Она сможет жить там с ребёнком и он иногда будет навещать их.

Ферхат никак не собирался сегодня приезжать в горы, но он рано освободился и рабочие сообщили о том, что закончили покраску с детской. Если Хулия захочет, то мужчина привезёт её завтра. Всё-таки ей следует показаться врачам перед родами.

 Ферхат почуял неладное едва подъехал к домику. Обычно девушка зажигала свет во всём доме, словно опасалась тьмы, окружавшей её. Но сейчас лишь в одном окошке был виден тусклый свет настольной лампы. Ферхат напрягся  и достал пистолет. Он  медленными, но уверенными шагами приближался к дому, прислушиваясь к звукам. Крик Хулии пронзил тишину.

 Мужчина ворвался в дом, отточенными движениями проверяя пространство. Всё было на своих местах, пребывания посторонних не наблюдалось. Ферхат поспешил в следующую комнату. Хулия лежала на полу, содрогаясь от боли. Даже такой далёкий от этих дел, Аслан понял, что у девушки начались роды.

– Как долго? – спросил он, пряча пистолет.

– Несколько часов.

Ферхат выругался. Он помог девушке подняться с пола и уложил на кровать. Затем сбегал к соседке. Пожилая женщина, хоть и не имела образования, но за свой век ей уже доводилось принимать роды. Дальнейшее напоминало военную операцию. Госпожа Фатима раздавала чёткие приказы:  вскипяти воды, подготовь полотенца, поддерживай голову.

Он не знал сколько времени прошло с тех пор, как приехал в горы. Возможно час или целая жизнь. Хулья кричала, пронзаемая болью, а  затем послышался другой крик. Звонкий, надрывный. Первая песня маленькой девочки.

-Какая красавица! – проворковала госпожа Фатима. – Держи, папочка!

 Женщина так быстро протянула ребенка в руки Ферхата, что он не успел возразить.

Он никогда не держал в своих руках что-то более хрупкое и нежное. Малышка была такой страшненькой, обмазанной слизью и кровью. Но мужчина был уверен, что он не видел ничего прекраснее. Ферхат Аслан никогда в жизни не любил ни одну женщину, но сейчас он знал наверняка, что эта малышка стала его первой и единственной любовью.

– Пусть мама приложить ребенка к груди, – напутстовала госпожа Фатима, закончив манипуляции с роженицей.

Аслан  взглянул на Хулию. Она была уставшей, ослабленной, напуганной.

– Держи, сказал он, передовая девочку.-  Аккуратней. Она хрупкая.

Эту ночь Ферхат Аслан провел, укачивая ребенка на своих руках.

***

Пять лет спустя.

Он ехал в горы, разглядывая пейзажи вокруг. Зима отступила, одевая мир в зелёные наряды. Весна. Его любимое время года. Ведь именно весной родилась его Бахар. Пять лет назад весной родился и он сам. Вся жизнь мужчины до этого дня была лишь страшным тёмным сном, пока крик, как песня жизни, не разбудила его.

 Маленький комочек, оказавшийся у него на руках,  нуждающиеся в нём, пробудил в Аслане странные чувства. Любовь, желание уберечь, защитить, сделать мир крошки лучше, чем тот, в котором существовал он.

 Ферхат не знал тогда, что его привлекло в девочке. Сейчас же он понимал, что увидел в ней надежду.

 Мужчина так долго пробыл во мраке. Бахар заставила его снова взглянуть на тот мир, что он видел когда-то.

В ту первую ночь, когда Ферхат держал новорождённую на руках, мужчина заключил с собой сделку. Он мог уйти, мог оставить Хулью и Бахар и продолжить свой путь, словно ничего и не произошло. Но что-то внутри подсказывало, что стоит поступить иначе.

«Не отказывайся от них!-  говорил внутренний голос. – Спаси их и себя!»

 Это были не самые простые пять лет в его жизни.  Ферхат сложил оружие,  променяв пистолет на памперсы и  масло для массажа. Он изучал роль отца по роликам в YouTube, восстанавливая в памяти, как нянчился с братом и сестрой.

В первые месяцы мужчина стал для Бахар и отцом, и матерью. Он не винил Хулию за  её настороженность и  отстраненность по отношению к дочери.

 Аслан видел, как девушка борется с собой, пытаюсь не видеть в девочке свою боль. Уже к первым шагам Бахар, они вместе радовались успехам девочки. Бахар  научила их любви, прощению, счастью. Благодаря малышке Ферхат вновь заговорил со своей матерью. Возможно он никогда не сможет простить ей то, что с ним произошло, но мужчина сделал шаг навстречу.

Благодаря Бахар Аслан помирился с братом и сестрой. Вновь, спустя десятилетия, они были семьёй.

Благодаря девочке он полюбил Хулью. Совместные хлопоты и заботы заставили их действовать сообща, они научились понимать друг друга, идти на компромиссы, доверять.

 Однажды, когда Хулья, кормила грудью их сына, она сказала о том, что Бахар его дочь. Пускай в её венах течёт чужая кровь, но глядя на девочку она больше не видит прошлого, только его, Ферхата Аслана.  Их ангела, который пришёл в тёмную ночь и протянул руку.

– Ты ошибаешься, – ответил тогда мужчина. – Я был чудовищем.

– Но для нас ты навсегда стал ангелом, – улыбнулась Хулья.

Ферхат затормозил у деревянного домика и нажал на кнопку сигнала три раза. Он улыбнулся, глядя, как из дома выскочило белокурое чудо.

– Папа! – крикнула она.

Её голос звучал как песня. Как песня его жизни. Его чёрно-белая песня.

Series Navigation