Зейнеп гладила пса, чувствуя, как её пальцы утопают в мягкой шерсти. Давно следовало постричь Курта, но ему, похоже, нравилось быть таким диким хозяином этих мест.
– Что будем делать, Курт? – спросила она. – Думаешь, что он прав? Продадим акции и сможем уехать куда-то еще. В Норвегию, Исландию, или в Россию за полярный круг. Хочешь увидеть северное сияние?
Девушка прижалась к псу, а он лизнул её по руке, стараясь хоть так сгладить боль этой девочки.
Алихан проклинал дорогу, ямы, дождь. Ему хотелось скорей покинуть эти места, но природа, словно не желала его отпускать.
– Да, Хакан, – произнес мужчина, нажав на кнопку приема вызова.
– Привет! Ну как дела?
– Хорошо, – ответил Ташдемир.
– Тебя не съел грозный пес?
Алихан удивленно взглянул на экран телефона. Курт, конечно, был огромным и возможно кому-то мог показаться устрашающим, но грозным? Милое животное.
– Ты не помнишь что ли? Он прокусил Демиру кожаные ботинки, а Фырат ехал на голой резине до самого Чанаккале, боялся, что псина догонит его. Мне повезло больше, пёс был на привязи.
– Не знаю, нормальная собака, брат. И хозяйка не так страшна, – Алихан вдруг выругался, так как не разглядел яму и въехал в неё колесом. Он попытался вырваться из ловушки, но не вышло. – Хакан, я перезвоню. Шторм надвигается, а я, кажется, проколол шину.
– Тёмное место, друг. Я же говорил!
Ташдемир промок и немного повредил руку. Он час пытался выбраться из ямы, но машина прочно засела в плену.
Мужчина пытался дозвониться до мастерской, но не особо вежливая женщина ответила, что они не работают до утра, а телефон такси она не знает и знать не обязана.
Как оказалось, таксисты тоже не желали ехать в эту дыру, как они выразились, особенно в надвигающийся шторм.
Алихану не оставалось ничего иного, как вернутся к дому Зейнеп Йылмаз. Он услышал лай Курта, маленькая тень мелькнула за шторкой, а затем дверь дома распахнулась настежь.
– Вы не смогли уехать? – услышал он голос Зейнеп. – Хорошо, проходите.
В её голосе не было гостеприимства, скорее обреченность.
– Моя машина застряла в яме, а мастера и такси отказались приехать, – сообщил Алихан, проходя в дом.
– Случается, – ответила девушка. Она прошла к камину и загрузила в него дрова.
– Я помогу вам, – сказал Ташдемир. Он уже снял промокшие ботинки и повесил пиджак на вешалку. Отметив про себя, что на крючке висела лишь одна куртка девушки.
– Я привыкла справляться сама, – Зейнеп сложила поленья, чиркнула спичкой, поднося к ней бумагу.
Было что-то таинственное в том, как пламя отражалось на её лице.
– Совсем девчонка, – подумал Ташдемир. – Красивая, нежная.
Почему же так грустны её глаза? Почему, глядя на неё, он не видит света? Словно тяжесть всего мира легла на её плечи, и крошка тащит эту ношу, молча, с каждым шагом всё больше погружаясь во тьму.
Алихан вздохнул, старясь отогнать от себя подобные мысли. Наверное, дождь и атмосфера дома навеяла ему такие картинки.
– Проходите к огню, – произнесла девушка, а сама ушла в смежную комнату. Вернувшись, она подала мужчине полотенце.
Возможно, ничего бы не случилось, если бы их пальцы не соприкоснулись, если бы Алихан не взглянул в большие тёмные глаза. Но он взглянул, притянул девушку к себе, крепко-крепко обнимая. Она была очень хрупкой и совершенно беззащитной. Алихан редко испытывал такое чувство, как нежность. Пожалуй, единственная, кто пока что вызывал у него подобные эмоции – это племянница. Но Лилу он знал с момента рождения, а Зейнеп была в его жизни меньше часа. Он гладил девушку по голове, а она почему-то доверчиво прижималась к нему.
Ташдемир лежал на неудобной кровати. Матрас был продавлен и при любом движении скрипели пружины. Он смотрел в потолок, слушая, как за окном бушует буря. Волны с грохотом ударялись о каменистый берег, свистел ветер. Зейнеп что-то прошептала во сне, крепче вжимаясь в его бок. Мужчина погладил девушку по плечу, и поправил одеяло.
Между ними не полыхнули искры страсти, они не сказали друг другу ни слова, но между ними возникло что-то иное, чего пока Алихан не мог себе объяснить. Он почувствовал ответственность за эту девочку, желание уберечь её, понять. Между ними не случилось близости, но он лежал в постели Зейнеп, словно прятал её от целого мира.