Ильхан стоят перед зеркалом и всматривался в отражение. Впервые он подробно изучал себя. Обычно он затягивал галстук, приглаживал волосы, поправлял манжеты сорочки и уходил на работу. Рассматривать себя не было ни времени, ни желания.

Сегодня же он поймал себя на мысли, что что-то изменилось. Узел немного сполз, а рубашка давила горло.

Не сильно затягиваете галстук… Попробуйте по-другому…

Тут же вспомнились слова Бюшры. Скромная, нежная. Она искренне смеялась над его шутками. Улыбалась знакам внимания и смущалась комплиментов. А когда возникла неуютная пауза, и Ильхан стал поправлять галстук, указала ему на то, что узел недостаточно тугой…

Он никогда этого не замечал. Так было всегда. Костюм. Галстук. Все держало в жестких рамках правил и желаний отца.

Мужчина жизнь положил, чтобы угодить родителю, но раз за разом слышал только неудовлетворенное ворчание, тычки и критику. Отец не стеснялся в выражениях, постоянно загоняя сына во все более тесные суровые границы требований.

Ильхан чувствовал, что что-то изменилось, но не находил. Отражение хмуро смотрело на оригинал. Без улыбки. Складка на лбу символизировала мыслительную деятельность. Унылое зрелище.

– Ты все тот же. Ничего не меняется. Только не в твоей жизни.

Отражение издевалось, усмехаясь глупыми ожиданиями. И все же что-то не давало покоя. Что-то, что было не так явно, но что позволяло ощущать изменения.

Мужчина шагнул ближе. Что-то лежит на поверхности.  Он вспомнил смех Бюшры. Она была искренней. Не боялась Ильхана, как другие, не пасовала перед ним. Тут же тело расслабилось. Оковы немного спали. Ее глаза искрились весельем.

Глаза.

Ильхан понял, что он заметил в себе. В глазах появился огонек счастья и желания. Бюшра смогла растопить лед отчуждения в сердце мужчины. Он менялся. Он становился другим. Он хотел любви и был готов отдать столько же. Душа истосковалась по нежности и тянулась к ласке. Мужчина снял галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. Так-то лучше. Он был готов к переменам.